В Краснодаре на улице Красной, где шумный поток машин растворяется в шепоте лип, стоит он — Александр Сергеевич. Бронзовый, величавый и взглядом, устремленным куда-то за горизонт. Каждый вечер, когда закат красит купола соседней церкви в медные тона, памятник будто оживает. Тени от листвы танцуют на его сюртуке, а фонари, словно придворные, почтительно зажигаются у его ног.
Десятилетняя Лиза знала это место как свои пять пальцев. После школы она неслась сюда, прижимая к груди потрепанный томик «Евгения Онегина», подаренный бабушкой. Садилась на скамейку напротив, доставала яблоко и начинала читать вслух. «Уж небо осенью дышало…» — декламировала она, а ветер играл ее рыжими кудрями. Иногда ей казалось, что поэт улыбается, услышав знакомые строки.
Однажды осенью, когда листья падали на мостовую золотыми монетами, случилось чудо. Лиза, как всегда, читала, запнувшись на сложном месте: «Куда ж нам плыть?» Вдруг низкий, теплый голос, похожий на звук виолончели, произнес за ее спиной: «В сторону мечты, маленькая муза».
Девочка обернулась. Пушкин стоял перед ней — не бронзовый, а живой: в черном сюртуке, с кудрями, вьющимися от ветра, и глазами, полными озорства. Он махнул рукой, и мир вокруг преобразился: Красная улица растаяла, уступив место аллее Царского Села. В воздухе запахло жасмином, а под ногами зашуршали опавшие страницы рукописей.
— Страницы теряю, — усмехнулся Пушкин, поднимая пергамент. — Вечно со мной это случается.
Они говорили часами. Поэт рассказывал о дуэлях, о московских балах, о том, как рифмы рождаются из шума дождя. Лиза поведала ему о школе, о мечте стать писателем и о страхе, что ее слова останутся незамеченными.
— Слова, как звезды, — сказал Александр Сергеевич, указывая на небо, где зажигались первые огни. — Даже если их не видят сегодня, однажды кто-то поднимет голову и найдет в них путь.
С тех пор Лиза приходила чаще. Пушкин появлялся не каждый раз, но когда это случалось, он читал ей неопубликованные стихи, смеялся над современными машинами и учил «ловить мгновения».
Однажды утром памятник окружили строительными лесами. Ходили слухи, что его хотят перенести на площадь. Лиза, не раздумывая, прибежала ночью, прижала ладонь к холодной бронзе и прошептала: «Помогите».
На рассвете рабочие нашли у подножия памятника стопку исписанных листков. Стихи, эссе, письма — десятки жителей города, вдохновленные анонимным постом в соцсетях, оставили свои истории о том, как Пушкин изменил их жизнь. Строительные леса убрали.
Теперь Лиза, уже студентка журфака, все так же приходит на Красную. Пушкин больше не оживает, но когда она касается бронзовой руки, ей слышится шепот: «Пиши, муза. Пиши».
А памятник стоит. Смотрит вдаль. И ждет, пока кто-то снова откроет томик его стихов — может, именно в этот миг бронза согреется дыханием новой эпохи.